РОЙ КИН - АВТОБИОГРАФИЯ. ЧАСТЬ 3
Алекс Фергюсон был строг, но в то же время часто менял гнев на милость. Если ты обращался к нему с вопросом, он всегда был готов тебя выслушать. Брайан Кидд также мог помочь тебе. Он всегда видел, что ты немного не в себе, и проводил тренировки в щадящем режиме. «Сегодня утром я не буду с вами слишком строг». И вновь, казалось бы, небольшая мелочь, но она имела для меня огромное значение, и я начинал прилагать невероятные усилия для нашего общего успеха на поле. Будучи во главе коллектива сильных личностей, Фергюсон и Кидд, которые и сами обладали сильным характером, понимали, что руководят не какими-то бойскаутами. Ведь те не выигрывают кубки!
Тренер чувствовал, если накануне произошла серьезная пьянка. Я вскоре узнал, что Алекс Фергюсон имел сеть агентов в Манчестере, которые информировали его о том, как ведут себя в обществе его игроки. Манчестер был большой деревней, и ты не мог сделать и шага без ведома тренера.
«Рой, — бывало, подзывал он меня по утрам. — Гулял прошлой ночью?»
«Да, всего несколько рюмок».
«Когда ты приехал домой?»
«Я не уверен, но не слишком поздно», — отвечал я, безнадежно надеясь на успех своих слов.
«Не слишком поздно... Разве ты не заезжал на такси полтретьего этим утром в Динсгейт?». Затем он называл клуб, в котором ты побывал, и точное время, когда ты приезжал домой.
Я вскоре сдался и говорил только правду, когда тренер начинал меня расспрашивать. Честность была лучшей политикой. Многие годы этот тезис срабатывал в мою пользу. Я откровенно признавался, когда находился не в лучшем состоянии, а таблоиды публиковали колкие статьи о моем «ночном стыде», хотя на самом деле в них не было и толики правды, Алекс Фергюсон верил лишь в мою версию событий.
Пьянство и так называемая культура пития в «Манчестер Юнайтед» были весьма чувствительными вопросами в отношениях с тренером. Я хорошо знал, что он боролся с пьянством, когда пришел в клуб. Продажа Пола Макграфа и Нормана Уайтсайда частично объяснялась и тем, что тренер хотел показать, что он не потерпит злоупотребления спиртными напитками.
В наши дни футбол сильно изменился. Теперь ваш пищевой рацион тщательно подбирается. Рекомендуется употреблять сок, фрукты и макароны. Иностранные тренеры, игроки и диетологи, к услугам которых прибегают все ведущие клубы, убедили нас в необходимости следить за собой. Как новообращенный в эту веру я могу сказать, что тот строгий образ жизни, которого мы сейчас придерживаемся, привел к существенному улучшению нашего состояния и игры. Английский футбол изменился к лучшему. В этом нет сомнений. Теперь я даже боюсь вспоминать о своих первых годах на «Олд Траффорд», хотя у меня остались самые теплые воспоминания о том времени. Я был молод, счастлив и играл за лучший клуб в стране. Именно в этом, считал я, и заложен смысл жизни. После одиночества первых дней гостиничной жизни я начал наверстывать упущенное. Я стал жить по однотипному графику, в котором все вращалось вокруг выпивки. После игры в субботу вся команда собиралась в «Четырех временах года». Перед гостевыми играми клубный автобус забирал там игроков, оставлявших свои машины рядом с гостиницей. После работы автобус отвозил нас снова туда, и «вечерника» начиналась в «Маллиганс», ирландском баре, расположенном в «Четырех временах года». «Маллиганс» был модным заведением в те времена. Для меня он был идеальным местом — мне было нужно лишь дойти до лифта, чтобы упасть в кровать!
Интересно, что тогда в нашей команде не было затворников, не желающих выпить. Редко когда игрок уходил домой, не пропустив рюмку-другую. Конечно, имелись исключительные обстоятельства, когда людям нужно было сразу ехать домой, но обычно нужно было быть смелым человеком, чтобы отказаться от участия в нашей послематчевой «вечеринке», не приведя в пользу этого веских доказательств.
Когда бар закрывался, мы переходили в ночной клуб, который также располагался неподалеку. Лишь в три или четыре утра, а иной раз и намного позднее я возвращался к себе.
(Теперь все по-другому. Мы встречаемся в «Четырех временах года» перед гостевыми поездками. Но когда возвращаемся, то сразу же садимся в машины и едем домой к своим семьям. Иногда я думаю, что, предложи я Лорану Блану провести «вечеринку» в «Маллиганс», он подумает, что я сошел с ума).
Если «Юнайтед» играл в середине недели, то мое общение с друзьями заканчивалось в воскресенье вечером. Мои ирландские гости уезжали домой, другие игроки шли к своим семьям, и тогда одиночество, которое я испытывал в английском отеле по воскресным вечерам, становилось невыносимым. Я часто посещал два местных паба — «Грифон» и «Стэнфорд». Иногда я туда ходил вместе с Ли Шарпом и Эриком, иногда один.
Ли был на два года старше меня и вел холостяцкий образ жизни. Он играл в «Юнайтед» в течение пары сезонов и был выдающимся игроком. Ли был способен встать на левый край защиты или на место правого атакующего полузащитника. Он был отличным, жизнерадостным и беззаботным парнем. Он мог меня развеселить и любил прожигать жизнь. Ли был дамским угодником. Я никогда не видел, чтобы другой мог произвести такое впечатление на женщин, как Ли.
Проводить ночные вылазки с Эриком Кантона было всегда весело. Он везде привлекал к себе внимание. Даже в «Грифоне», где завсегдатаи привыкли к посещениям Джорджа Беста и Брайана Робсона, загадочная аура Эрика притягивала к себе людей. Хотя он и производил впечатление отчужденного и погруженного в раздумья гения, что он отлично исполнял, в обычной жизни он был нормальным человеком. Ну почти нормальным. Он никогда не брал с собой денег. Всегда пил шампанское. Я помню, как всполошились продавцы в аэропорту Манчестера, когда он предложил свою золотую кредитку, чтобы расплатиться за пачку жевательной резинки. На вечеринках Эрик любил говорить о футболе. Он обладал обширными знаниями об игре и мог долго говорить о различных тактиках и режимах в европейских клубах.
Вспоминая те дни, я не могу поверить, какой образ жизни я тогда вел. Большинство из нас в «Юнайтед» не видело ничего зазорного в том, чтобы немного выпить за три или четыре дня до матча.
Я чувствовал себя отлично, а у клуба также все было в порядке. «Блэкберн» был нашим ближайшим конкурентом, у которого оставалось три игры в запасе. Когда мы выиграли у «Норвича» в 1/16 финала Кубка Англии и попали на «Уимблдон» в 1/8 финала, люди заговорили о золотом дубле. Игра с «Норвичем» транслировалась по Би-би-си. Эрик и я забили по голу, и мы выиграли со счетом 2:0. Футболисты «Норвича» были настроены решительно, и вскоре завязалась жесткая борьба. Наша позиция команды была проста. Если соперник хочет играть в футбол, пожалуйста. Но если он вышел на поле и начинает брыкаться, мы тоже были не против этого. Поэтому, когда футболисты «Норвича» начали задираться и играть жестко, мы отвечали им тем же. В премьер-лиге и сейчас такое можно наблюдать сплошь и рядом. Нужно сразу заявить о себе. Необходимо показать сопернику, что если он настроен на физическую борьбу, то он обречен. Жесткий отбор в самом начале игры является лучшим способом сообщить ему об этом.
В Норвиче Эрик ударил одного из игроков соперника, когда тот лежал на траве. На разных участках поля завязались драки. После игры Джимми Хилл и другие ведущие Би-би-си с раздражением говорили о нашем поведении. Чувство мести вышло из-под контроля, говорили Хилл и его друзья. Конечно, их-то не били. Когда нашего тренера спросили о поведении его команды, а при этом особенно обращалось внимание на Эрика и меня, Фергюсон назвал Джимми Хилла «пустословом». На следующий день газетам не нужно было выдумывать заголовки.
В том же месяце умер сэр Мэт Басби. Мы присутствовали на похоронах вместе с великими игроками «Манчестер Юнайтед» прошлых лет. Я почувствовал мурашки на спине, когда стоял в церкви и слушал хвалебные речи в адрес Басби. Церемония была торжественной. Несмотря на то, что смерть Басби не была моим личным горем, я мог понять чувство потери, которое испытывали множество людей в «Манчестер Юнайтед» и в самом городе. «Юнайтед» Басби был больше, чем футбольный клуб. Басби был пионером своего времени — первым, кто доверил молодым, первым, кто понял важность участия в еврокубках. Мне не нужно было выходить из семейного дома, чтобы увидеть волшебство, которое творится при произнесении имени «Манчестер Юнайтед».
Через пару дней мы играли с «Эвертоном» на «Олд Траффорд». Шотландский волынщик вывел обе команды на поле. Во время минуты молчания атмосфера была наполнена эмоциями. История постоянно напоминала о себе мне, игроку «Юнайтед». В подсознании всегда сидела мысль о том, что этот клуб был не таким, как другие. Ты должен был оправдывать большие надежды. В матче с «Эвертоном» мы утратили концентрацию. События последних дней явно сказывались на нас. Мы играли хреново, но выиграли 1:0 благодаря голу Райана Гиггза.
В ходе серии игр, особенно против так называемых середнячков, включая «Суиндон», «Олдхэм» и «Уимблдон», твоя принадлежность к «Манчестер Юнайтед» проявляется наиболее заметно. Для большинства клубов игры с «МЮ» были самыми важными в сезоне. Неважно, насколько плохо шли их дела в чемпионате, победа над «Манчестер Юнайтед» считалась самодостаточной. Стадионы, которые в лучшем случае обычно заполнялись на три четверти, на играх с «Юнайтед» были забиты до отказа. Болельщики хозяев поля заводились, передавая свой настрой футболистам, которые начинали играть на повышенных скоростях. Старое клише о том, что они воспринимали эти игры как финал Кубка, было верным определением. Поэтому в каждом матче нам было необходимо концентрироваться на все сто процентов, особенно в первые минуты.
Мне нравилась напряженность гостевых матчей «Юнайтед». Над нами не довлела опасность самоуспокоения, и я считал, что благодаря этому я непрерывно совершенствую свою игру. Самое главное, что задевало нас за живое, было то, что соперник выходил на поле, чтобы сделать себе имя, расправившись именно с нами. Какого хрена они не выкладываются каждую неделю? Может быть, тогда им не пришлось бы играть за эти чертовы «Норвич» или «Суиндон»? Поэтому мы не отступали, оказавшись в таких обстоятельствах. Нужно отвечать агрессией на агрессию, и тогда в конце матча класс побьет все остальное.
На Пасху, решающий период в премьер-лиге, в моей личной жизни наступили волнующие события: женщина, которую я любил, согласилась жить со мной в Манчестере. Теперь, когда она перебралась ко мне домой, моя жизнь вне поля стала более целостной. У меня появились цели и задачи. Тереза ждала нашего первенца, и это обстоятельство заставляло меня и дальше расти.
Нам понадобилось два матча, чтобы обыграть «Олдхэм» в полуфинале Кубка Англии. Нашим соперником по финалу был «Челси», который дважды обыграл нас в чемпионате. В лиге мы выдали серию из шести матчей без поражений. Самой важной игрой стала гостевая встреча с «Лидсом», в которой мы одержали победу 2:0. Притязания «Блэкберна» на чемпионство были перечеркнуты после его гостевого поражения от «Ковентри».
Мы сыграли вничью — 0:0 с «Ковентри» на «Олд Траффорд» в последнем матче чемпионата этого сезона. Для Брайана Робсона этот матч был особенным — им он заканчивал свои выступления за «Манчестер Юнайтед». Роббо был одним из великих игроков своего поколения, легендой «Олд Траффорд», которого любили и почитали, как и любого другого выдающегося в прошлом футболиста «Юнайтед». Конечно, я хорошо помню тот день, так как впервые выиграл медаль чемпионата, но самым запоминающимся стал прием, оказанный Брайану болельщиками после того, как он поднял чемпионский кубок.
Игроки «Юнайтед», тренеры и работники клуба также находились под впечатлением от происходящего, как и поклонники нашей команды. Для нас всех Брайан Робсон казался воплощением профессионального футболиста. Он был почти идеальным игроком: забивал, отнимал, играл в пас, был хорош на «втором этаже», готовым к каждой игре, не боялся вступить в бой и вел за собой своим примером. Роббо был капитаном сборной Англии и клуба, но не обладал комплексом звезды. Он был весьма влиятельной фигурой в «Юнайтед», когда я перешел в клуб. Во всех делах, крупных и незначительных, как на поле, так и вне его, он всегда задавал тон. Основные игроки определяют стиль большинства команд. Характер чемпионской команды Алекса Фергюсона определялся Брайаном Робсоном больше, чем каким-либо другим футболистом. Теперь он переходил в «Миддлсбро» в качестве играющего тренера. Это стало большой потерей и для Алекса Фергюсона, и для нас.
В следующее воскресенье мы обыграли в финале Кубка Англии «Челси» на «Уэмбли». Эрик реализовал два одиннадцатиметровых и навел нужный лоск на табло, которое ласкало наш взор. Я был на седьмом небе от счастья, выиграв золотой дубль уже в свой первый сезон в «Юнайтед».
Дубль стал плодом усилий всей команды. Эрик записал на свой счет двадцать пять голов, Марк Хьюз — двадцать один, Райан Гиггз — семнадцать, Андрей Канчельскис — десять, Пол Инс — девять, а Ли Шарп — одиннадцать. В премьер-лиге мы пропустили тридцать восемь голов, что составило в среднем меньше одного гола за игру. Вспоминая тот сезон, я понимал, что самым главным достижением для меня стало постоянное место в основном составе.
«Рад, но не потерял голову» — возможно, самое точное описание моего настроения, которое я испытывал, когда вместе с Денисом Ирвиным отправился на чемпионат мира в Соединенные Штаты в составе сборной Ирландии.
Единственная задача, стоявшая перед нами, — избежать позора. Четыре года назад более сильная ирланд-ская сборная достигла четвертьфинала в Италии-90, где проиграла с минимальным счетом хозяевам первенства. Я тогда наблюдал за чемпионатом по телевизору и вместе со всей страной с удивлением следил за достижениями нашей команды.
В своей первой игре чемпионата мы встречались со сборной Италии в Нью-Йорке. Другими нашими соперниками по группе были Мексика и Норвегия. Для подготовки к жаре и большой влажности наш тренировочный лагерь расположился в Орландо, штат Флорида. Условия подготовки, предоставленные американцами, были идеальны. Единственная мысль, которую вкладывали в тренировки Большой Джек и его помощник Сеттерс, состояла в том, чтобы гонять нас до полусмерти каждый день. Они считали, что мы так привыкнем к тяжелым нагрузкам и поэтому сможем устоять до конца в матчах.
Большинство ставило на то, что Италия станет чемпионом мира. Кроме великих защитников в лице Мальдини и Барези у них был первоклассный игрок атаки Роберто Баджо, а также Дино Баджо и Донадони в полузащите. Многие с сомнением относились к необходимости проведения чемпионата мира в США под палящим солнцем в середине лета. Было ясно одно: жара не будет на руку тактике Чарльтона «бей-беги». Он сделал единственную уступку влажности, подготовив обильные запасы воды у бровки поля. Теперь наш план был «пей-беги». Но, как это было всегда в ирландской сборной, наш дух был крепок. В автобусе по пути к «Джайнтс Стэдиум» мы пели песни ирландских повстанцев, в которых рассказывалось об английском ярме и славной борьбе героев Ирландии. И о том, как их убивали. Или вешали. Футболисты с английскими корнями пели так же задорно, как и остальные.
Тысячи ирландских болельщиков приехали в Америку. Мы ожидали хорошей поддержки, в Нью-Йорке имелась огромная итало-американская община, во многом превосходящая ирландскую. Мы полагали, что стадион в своих пристрастиях разделится примерно пополам. К нашему удивлению, мы были встречены трибунами, раскрашенными в цвета ирландского триколора, когда вышли на предматчевую разминку. Было установлено, что в ту субботу на «Джайнтс Стэдиум» присутствовало 50 000 болельщиков сборной Ирландии, что само по себе было просто невероятно!
«Джайнтс Стэдиум» походил на огнедышащую печь. Я никогда не испытывал подобной влажности. Было трудно дышать, я уже не говорю о том, чтобы бежать.
Итальянцы начали матч в своей осторожной манере. Они были только рады играть в пас и заставлять нас бегать. Пока было рано говорить о том, что игра приняла определенный ход. Однако, зная о присутствии Роберто Баджо в стане соперника, мы думали, что моментальная потеря концентрации может стоить многого. На руку нам было то, что в нашем составе имелось множество опытных игроков. Пэки Боннер, Денис Ирвин, Стив Стонтон, Джон Олдридж, Рэй Хафтон, Энди Таунсенд и Пол Макграф, который проводил свои лучшие дни в «Астон Вилле».
Поскольку итальянцы не предприняли наступательного натиска в первые минуты матча, мы мало-помалу начинали завладевать инициативой. Болельщики помогали нам своей неистовой поддержкой и играли на нервах итальянцев. Словно из ничего, Рэй Хафтон забил гол. В штрафную итальянцев был наугад отправлен мяч с длинной дистанции. Барези, который обычно играет спокойно, выбил мяч, и тот попал к Рэю, стоявшему в тридцати метрах от ворот. Рэй обработал мяч, продвинулся на пять метров и пробил с подрезкой. Итальянский голкипер Пальюка выдвинулся с линии ворот, ожидая сильного и точного удара. Однако Рэй не попал как следует по мячу, и тот взлетел вверх и опустился за головой Пальюки в сетку ворот. Я так и не понял, как все произошло. Но это было неважно — в счет шли любые голы.
Во второй половине встречи итальянцы в течение двадцати пяти минут подряд не давали нам спуску. Мы оказались словно загнанными в угол. Пэки сделал пару великолепных «сэйвов». Я играл перед четверкой защитников, уделяя особое внимание Роберто Баджо, который то и дело уходил от своих опекунов. Именно такие моменты особенно ценят настоящие игроки. Битва требует от тебя как сообразительности и спокойствия духа, так и мастерства. Итальянцы, несомненно, обладали лучшим подбором игроков. Но на поле шла борьба духа.
Великий Пол Макграф проявил все эти качества, которые потребовались от нас в течение получаса в тот день на «Джайнтс Стэдиум». Для него определение «великий» подходило как ни для кого другого. Известный своим самообладанием, умением обращаться с мячом и уникальным талантом чтения игры, Пол показал в тот день все эти характеристики. Одним из главных его качеств был кураж. Когда итальянцы подходили к воротам, Пол представлялся им непреодолимым препятствием. Ему в конце удалось деморализовать Роберто Баджо и других итальянских игроков.
Это был удивительный матч, фантастическое начало чемпионата мира. В определенные моменты нам удавался неплохой футбол в пас. Подобное иногда случалось со сборной Ирландии Джека Чарльтона, когда она была в ударе. Забывали об установке на игру и просто играли так, как делали это в своих клубах.
Ирландские болельщики находились в отличной форме после победы, которая, возможно, была самой великой в нашей истории. Они праздновали так, словно мы выиграли чемпионат мира. Но я не испытывал иллюзий относительно того, что мы сделали на самом деле. Мы взяли верх над итальянцами, находившимися не в лучшей форме, и стали не первой сборной, которой это удалось.
Чемпионат мира для сборной Ирландии, можно сказать, закончился в тот день на «Джайнтс Стэдиум».
Жара во Флориде, где мы встречались со сборной Мексики, была невыносима, намного хуже, чем в Нью-Йорке. Соперники, переигрывали нас на всех участках поля. Они играли в пас, а мы бегали. Температура была более 43 градусов по Цельсию. За семь минут до конца матча мы сократили отставание в счете — 1:2. Этот гол Джона Олдриджа позволял нам сыграть вничью со сборной Норвегии в последнем матче группы, чтобы выйти в следующий круг.
Назад в Нью-Йорк. Наш матч с Норвегией, закончившийся нулевой ничьей, вполне мог рассчитывать на звание самого скучного в истории чемпионатов мира. После перепалки с помощником судьи в предыдущем матче Большой Джек был удален с тренерской скамьи и наблюдал за матчем из телестудии ITV. Сеттерс держал контакт с национальным героем через рацию.
Снова едем во Флориду. Переезды и жара начали оказывать свой негативный эффект на всех наших футболистов. Начинать матчи во Флориде в полдень было чьей-то злой шуткой. Это подходило телевизионщикам, но убивало игроков. Играть в футбол Чарльтона в таких условиях представлялось просто невозможным. Однако он продолжал верить в себя.
Нашим следующим соперником была сборная Голландии, команда настоящего мирового класса с такими игроками, как Деннис Берхкамп, Марк Овермарс, Франк Рейкаард, Рональд Куман и Франк Де Бур. Мы прибегли к нашей обычной тактике и проиграли 0:2.
Я думал, что ЧМ-94 показал всем грубый и примитивный подход Чарльтона к игре. У него не было никаких запасных вариантов, ничего.
Судя по вестям из дома, нация нами гордилась. Были вывешены флаги, чтобы отдать честь команде, переигравшей сборную Италии. Остальные события в США-94 были стерты из памяти. Мы вернулись, словно завоеватели, Большой Джек возглавлял парад. Я смутно помню прием у президента и остальные детали празднования нашего прибытия. Хотя я и был признателен всем, кто вышел на улицу, чтобы оказать нам свою поддержку, но, как и большинство игроков, пресытился всем этим. Нам нечего было праздновать.
