Корреспондент The Guardian Пол Хэйоурд встретился с Майклом Оуэном, который вернулся в большой футбол, сделал хет-трик в матче Лиги чемпионов, забил победный гол в манчестерском дерби и просмотрел все матчи сборной Англии, сыгранные без него – но все равно не дождался приглашения от Фабио Капелло.
Майкл Оуэн знает, что я обязательно заведу разговор про сборную Англии – Оуэна всегда об этом спрашивают, это уже традиция. «Англия, Англия!» – с грустью и нежностью в голосе произносит футболист, словно говоря о какой-то далекой стране. После вопроса о Фабио Капелло, который не зовет в сборную четвертого бомбардира в ее истории, я замечаю, что обычно сдержанному, интеллигентному Майклу с трудом удается сохранять спокойный вид.
До чемпионата мира по футболу осталось меньше полугода, но нет никаких сомнений в том, что для Оуэна, забившего 40 голов и сыгравшего 89 матчей за сборную, это время пролетит незаметно. Я спрашиваю Майкла, как ему удалось примириться с тем фактом, что с марта 2008 года он не играет за сборную. Ощущение такое, что в Оуэне борются два чувства: смирение и надежда.
«Так или иначе, дела сборной Англии важнее отдельно взятого Майкла Оуэна, – говорит футболист. – Но уверяю вас, что если мне все-таки предложат ехать в Южную Африку, я тут же начну паковать чемодан. Я смотрел все матчи сборной. Я знаю, чего хочет тренер, хотя и не присутствую на тренировках. Я интересуюсь у Руни, каких действий от него ждет тренер, в случае если Руни не получает мяч. Я собираю информацию и сижу дома, стараясь не думать о том, что я больше не игрок сборной. Я очень хочу играть за свою страну. Хочу снова поехать на чемпионат мира. Надо смириться с тем, что в текущем составе сборной меня нет, и думать как о награде, если меня все-таки возьмут, – тогда я выложусь на сто процентов. Но привыкнуть мыслить в таком направлении очень тяжело, потому что раньше я просто не попадал в такие ситуации».
Оуэн всегда умел держать удар. Твердость характера помогла 19-летнему Майклу проявить себя на ЧМ-98; так же решительно он перешел из «Ньюкасла» в «Манчестер» прошлым летом – «Ливерпуль» тогда обвинил его в предательстве, а фанаты «Манчестера» недоумевали, зачем сэру Алексу понадобилась легенда «Энфилда». Обычно игроки, пережившие подобные пертурбации, оказываются совершенно деморализованы – но только не Оуэн. Его самообладание никогда его не покидало – однажды Свен-Йоран Эрикссон, говоря о Майкле, назвал его «хладнокровным убийцей». Сейчас в жизни Майкла наступили самые, пожалуй, трудные времена за всю его карьеру, но он так давно обрел уверенность в себе, он настолько уверен в своей способности забивать голы, что вряд ли кому-нибудь удастся убедить его в том, что его время прошло.
Оуэну явно тяжело говорить об этой головоломной ситуации с английской сборной – и понятно, почему. Затеять публичный процесс по включению своей кандидатуры в состав сборной? Это только усугубит конфликт. Смириться и молчать? Это практически будет означать отказ от дальнейшей карьеры. «Каждый человек справляется с трудностями и бедами сам – будь то исключение из сборной Англии или потеря близкого человека, – говорит Оуэн. – Когда меня не включили в состав в первый раз, я просто оцепенел. Я был в шоке – ведь я много лет считался главным английским нападающим. Я был очень расстроен и разочарован. Несколько дней я думал об этом и пришел к мысли, что я, видимо, сейчас не в лучшей форме, мне надо укрепить свои позиции в команде – на тот момент это был «Ньюкасл».
Прошло время, и меня опять не включили в состав сборной. И опять я впал в ступор, и опять начал прокручивать в голове то, что произошло. Когда я не увидел своего имени в составе в третий раз, то стал думать так: «О’кей, я не играю за сборную. И причины здесь совершенно неважны». Я по-своему разобрался с этой ситуацией. Если постоянно об этом думать, то можно придти к выводу, что все правильно: тебя не взяли в сборную, потому что ты плохой игрок. Но я-то уверен в своих силах! Если много думать, начинаешь сомневаться в себе, в своих способностях. Чтобы этого не произошло, надо контролировать свои мысли. Уверенно заявить: «Я должен быть в сборной!» я не могу, потому что, во-первых, всегда остается риск сыграть неудачно, а во-вторых, это звучит неуважительно по отношению к другим игрокам: вроде как я достоин, а они – нет. Ну и так далее».
Процесс адаптации к новым условиям проходит у Оуэна довольно болезненно – это касается и ситуации со сборной Англии и, в чуть меньшей степени, положения Оуэна в «Манчестер Юнайтед», где тридцатилетний бомбардир играет под седьмым номером после ухода Криштиану Роналду. В основном Оуэн сидит на скамейке запасных, страхуя Руни и Димитара Бербатова, а в матче с «Бирмингемом» вместо него на замену выпустили 22-летнего новобранца Маме Бирама Диуфа. Но и удачи тоже были: Оуэн забил семь мячей в двадцати шести матчах, девять из которых он начинал в стартовом составе; забил на пятой минуте добавленного времени гол в ворота «Манчестер Сити» и записал на свой счет хет-трик в Лиге чемпионов. Успех в матче с «Вольфсбургом» еще больше укрепил веру Оуэна в свои силы: забивая третий гол, он убежал от защитника с центра поля – как в лучшие времена в «Ливерпуле». «Я пробежал полполя и доказал себе то, что знал и так: я все еще быстро бегаю, хотя и не так стремительно, как раньше. Я все еще вынослив, потому что забил третий гол на 90-й минуте. Люди тогда говорили про меня, что, мол, мне нельзя играть за сборную Англии, потому что я плохо играю за «Манчестер». Так вот то поле было болотом, в котором пришлось играть 90 минут, и на 90-й минуте у меня все-таки хватило сил добежать и забить третий гол. Был момент, когда во мне сомневались из-за моих травм, но, к счастью, сейчас уже никто не вспоминает об этом».
После той блестящей победы Оуэн вернулся на скамейку запасных «Манчестера». «У меня не было никаких иллюзий насчет того, что меня тут же начнут выпускать на поле, – признается Майкл. – В этом смысле ничего не изменилось. Я сменил больше команд, чем любой игрок «Манчестера», у меня позади столько матчей, в том числе тех, где я был в стартовом составе! Конечно, я хочу играть больше, но мне ни разу даже в голову не пришло сказать тренеру: «Давайте я сыграю в этом матче!» или указать ему на то, что меня нужно чаще выпускать на поле, потому что я с самого начала знал, на каких условиях я пришел в «Манчестер». И я чувствую себя абсолютно на своем месте».
Я говорю Оуэну, что как футболист он все же изменился: он уже не тот игрок, который забил 118 голов в 216 матчах за «Ливерпуль». Майкл отвечает, что много думал об этом, устраивал сам себе сеанс психоанализа. По его мнению, со временем все ведущие футболисты так или иначе меняются: «Возьмем для примера Райана Гиггза. Сейчас он отличается от себя прежнего, когда он был быстр, как молния, и то и дело навешивал в штрафную. Пол Скоулз раньше забивал по десятку голов каждый год. А что он делает сейчас? Дирижирует атаками из центра поля и всю игру бьется за мяч. Изменился ли он? Естественно. Алан Ширер? Он тоже изменился, еще как. Список можно продолжать. Что касается меня, то я в чем-то прибавил, а какие-то качества, конечно, потерял навсегда».
«Я тут недавно говорил с Рио Фердинандом, – продолжает Майкл, – так вот он вспомнил, что когда я только пришел в сборную Англии, то сразу накрутил двух защитников, и вся команда прекратила тренировку. Парни стояли и спрашивали друг друга: «Нет, ты это видел?» Раньше я бегал очень быстро, нереально быстро – сейчас, безусловно, потерял в скорости. Но еще несколько лет назад, благодаря своему ускорению, я совершенно не думал о других аспектах игры. Моя скорость была моим главным оружием. Я должен был угрожать защитникам, отбирать мяч, пробиваться к воротам и забивать. С годами мне пришлось найти другие способы обходить защитников – вот так и вышло, что я изменился, стал играть по-другому. Теперь я куда лучше знаю, когда стоит ускориться, а когда – поберечь силы. В молодости я мог сделать шесть рывков, и хотя только одна или две атаки были успешными, я бежал очень быстро и в конце концов опережал защитников. Сейчас я бегаю очень продуманно. Не суечусь. Возьмем опять-таки сегодняшнего Райана Гиггза: он гениально маневрирует, обходит защитников на раз-два. При этом скорость у него совсем не та, что десять лет назад. Вообще, кто мог себе представить, глядя на 17-летнего Гиггза, что через двадцать лет он будет одним из трех величайших футболистов мира, отдающим решающие пасы»?
Главная преграда Оуэна на пути в сборную – Руни (плюс, конечно же, предвзятое отношение Капелло). Фергюсон не раз заявлял, что считает Руни и Оуэна взаимозаменяемыми игроками. Оуэн комментирует это так: «Сэр Алекс говорил мне это сам и рассказывал о возможных комбинациях. В интервью он говорил, что хочет от Руни большей активности и больше голов – именно это Руни и демонстрирует в этом сезоне».
«Несколько лет назад, когда я еще играл за сборную Англии, Руни предпочитал уходить в глубину поля и атаковать оттуда. Но люди растут, и сейчас Уэйн – многофункциональный игрок. Он может выдвигаться вперед и действовать в подыгрыше, но сейчас он занял мое место и в «Манчестере», и в сборной, и это совсем не здорово. Сначала я подумал, что мы сможем играть вместе, потому что манера игры у нас разная, но тренер в амплуа нападающего видит именно Уэйна, и Руни превосходно справляется. Если бы мы играли вместе, нам бы пришлось как-то адаптироваться друг к другу. Фергюсон пробовал вариант, когда мы с Уэйном сосуществуем на поле, но, видимо, другие комбинации ему кажутся более эффективными, или же он считает, что и я, и Руни ослабим свои позиции, если ради совместной игры нам придется подстраиваться друг под друга и что-то менять».
Парни, болевшие в детстве за «Эвертон», легко могут найти общий язык: «Если говорить о любимых футбольных воспоминаниях, то для меня это игра Гари Линекера на Кубке мира в 1990 году. Руни назовет Майкла Оуэна образца 1998 года. Линекер, Ширер, я, Руни: мы были лучшими нападающими. Уэйн часто прислушивается к моему мнению в перерыве. Бывает так, что сначала ему даст совет тренер, а потом Руни подходит ко мне, и мы разговариваем. Если у него есть проблема, я советую ему, как с ней справиться. Футбол – командная игра, но работа нападающего кардинально отличается от того, что делают вратарь или правый защитник. Они вряд ли смогут понять наши проблемы».
У Оуэна есть собственная конюшня в Чешире, которую обслуживают сорок человек («Это мое главное увлечение после футбола: тренером я быть не хочу», объясняет Майкл), и его жизнь в общем и целом идет по намеченному плану. Но Оуэн хочет вернуть свой звездный статус. Своих одноклубников Майкл дразнит тем, что даже если они победят в премьер-лиге и в Лиге чемпионов, у него все равно будет больше трофеев. «Я шучу, что завоевать Кубок УЕФА им никогда не светит, потому что они постоянно играют в Лиге чемпионов. Так что если мы опять выиграем Лигу, для них это будет просто очередная победа, а для меня – джекпот».
Я внимательно смотрю на Оуэна, пытаясь поймать в его глазах хоть малейшее сомнение в том, что он еще сыграет (в четвертый раз) за сборную Англии на следующем чемпионате мира. Но мне это не удается.
